Решение Химкинского городского суда в отношении Сергея Петрова и подконтрольных ему, по мнению истца, компаний-автодилеров не стало неожиданностью. Требования Генеральной прокуратуры РФ основаны на нормах жесткого антикоррупционного законодательства. В первую очередь, к нему относится подп. 8 п. 2 ст. 235 ГК РФ, который регулирует возможность обращения в доход государства незаконно полученного имущества.

Основанием для инициирования спора послужило нарушение запрета для депутатов Государственной Думы РФ заниматься предпринимательской деятельностью и участвовать в управлении коммерческими организациями. Установлено, что С.А. Петров через родственников и трасты получал под видом дивидендов и реализации гражданско-правовых договоров запрещенный законом доход и не раскрывал поступавшие денежные средства. Конечно, без материалов дела, основываясь только на тексте решения и доступной в открытых источниках информации, сложно судить об обоснованности исковых требований.

Вместе с тем, привлечение к ответственности не только политика, допустившего нарушение, но и компаний-автодилеров в солидарном порядке на сумму более 19,4 млрд. руб. у многих вызывает вопросы. Имущество компаний обособлено от его участников, а тем более бенефициаров. Однако ст. 14 Федерального закона от 25.12.2008 № 273-ФЗ «О противодействии коррупции» регулирует возможность привлечения к ответственности за коррупционные правонарушения в том числе организаций. Более того, обращение в доход государства и имущества политика, и имущества подконтрольной ему компании является ожидаемой практикой.

Например, дела о солидарном взыскании имущества политиков и подконтрольных им компаний рассматривались в следующих судебных актах:

По делу С.А. Петрова Химкинский суд установил согласованность действий юридических и физических лиц в получении незаконного дохода. Компании якобы участвовали в коррупционной схеме, начиная с формирования для депутата предмета его незаконного обогащения и заканчивая перечислением ему платежей. При этом суд указал, что закон не ограничивает круг лиц, подлежащих ответственности. Неважно, гражданин или организация, это не влияет на факт правонарушения.

Во многом суд в решении опирался на результаты финансового расследования Росфинмониторинга и оперативно-розыскной деятельности по уголовному делу ответчиков по ст. 193.1 УК РФ, связанной с совершением валютных операций с использованием подложных документов. Указанное позволяет предполагать небольшие шансы на обжалование решения в вышестоящей инстанции.

Рассматриваемое дело в очередной раз дает понять, что практика складывается не в пользу организаций. Особенно если контроль сменился и новому руководству за счет имущества компании приходится расплачиваться за противоправные действия иных лиц. Кроме того, участие в коррупционной схеме можно толковать очень широко, что неизбежно приведет к нивелированию различий в ответственности самой компании и ее руководителей. Остается надеяться, что подобные решения будут ограничиваться разумными пределами.